Рисунок Константина Богословского из зала суда. 28 декабря 2021 года

28 декабря 2021 года в Верховном суде России состоялось заключительное заседание (прения сторон и оглашение решения) по делу о ликвидации Международного Мемориала. Судья Алла Назарова постановила удовлетворить иск Генеральной прокуратуры и ликвидировать Международный Мемориал и его структурные подразделения.

Публикуем тексты выступлений в прениях.

Прокурор Алексей Жафяров:

Ваша честь, вот и подошло к окончанию рассмотрение административного искового заявления генерального прокурора по ликвидации общественной организации Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал». Мы выслушали объяснения сторон и исследовали имеющиеся данные. Подводя итоги, хочется отметить следующее.

Изначально Мемориал создавался в целях восстановления исторической правды и увековечения памяти жертв политических репрессий, но все мы с течением времени меняемся. Несмотря на все попытки представить себя исключительно общественно-полезной организацией, деятельность Мемориала к настоящему времени фактически в основном направлена на фальсификацию истории нашей страны, на постепенное переформатирование массового сознания населения с памяти победителей на необходимость покаяния за советское прошлое. Чего только стоит высказывание историка и члена правления Международного Мемориала Петрова о герое Советского Союза, лично ликвидировавшем одиннадцать высокопоставленных чиновников оккупационной администрации нацистской Германии Николае Ивановиче Кузнецове. Героя советского союза, разведчика, историк Петров назвал террористом.

Давайте изучим список жертв политического террора Мемориала: что мы там увидим? В нем мы найдем информацию о причислении к жертвам политического террора в СССР осужденных гитлеровских пособников, граждан Советского Союза, участвовавших в различных формированиях в составе украинских, латышских и эстонских легионов СС, полицаев и тому подобное:
Роман Загоруйко,
Роман Городовиц,
Федор Сенчук/Васенчук.

В базах данных Мемориала содержится свыше 20 тысяч членов УПА. Позволю обратить внимание, что действия УПА, как организации, на Нюрнбергском процессе были подвергнуты осуждению в совершении преступлений против мирного населения. УПА принимала участие – ключевое участие – в украинско-польском этническом конфликте, в частности, ими была организована Волынская резня, массовое уничтожение этнического польского гражданского населения.

Есть и другие фамилии и лица, совершивших преступления против человечности: Павел Ковалевский, который активно сотрудничал с гитлеровцами, лично принимал участие в расстрелах еврейского населения, и тем не менее, по мнению Мемориала, Ковалевский – вовсе не каратель, а жертва политических репрессий. Та же история и с Петром Петровскисом, участвовавшего в расстрелах еврейского населения. С Лисовским Иваном, ставшим полицейским и сотрудником СД и лично участвовавшим в расстреле 11 тысяч евреев Даугавпилса.

И вот такая историческая правда преподносится молодому поколению. Мемориалом реализуются образовательные проекты, в том числе конкурс на исследовательские работы «Человек в истории. Россия – XX век», который ориентирован на учащихся российских школ. Участниками этого конкурса с 1999 года стали более 44 тысяч школьников и свыше 400 педагогов. О какой пользе данного конкурса можно говорить, если один из членов жюри во всеуслышание утверждает, что не любит родину, давно и убежденно, а патриотизм – это мракобесие, несовместимое со свободой. Давайте зададим себе методический вопрос – а нужны ли нам такие уроки истории? Это отчасти ответ на вопрос ответчиков о нелепости и абсурдности указаний в исковом заявлении Конвенции о правах ребенка. Вместе с тем, в соответствии с ней, особое значение приобретает память, традиции культурных ценностей каждого народа для защиты и гармоничного развития ребенка.

13 декабря 2021 года в новостной ленте Мемориала на официальном сайте появилась заметка по поводу ошибок в базе данных, которая, по своей сути, изобличает бездействие государства при осуществлении политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. Привожу цитату из текста полностью: „Но тем более странно вместо признательности за выполнение работы, которую должно было бы делать государство, слышать упреки в наличии единичных ошибок". Очевидно, что Мемориал, спекулируя на теме политических репрессий 20 века, создает лживый образ СССР как террористического государства, обеляет и реабилитирует нацистских преступников, на чьих руках кровь советских граждан.

Уважаемые оппоненты, позволю себе обратить внимание, что в соответствии с законом Генпрокуратура и МВД – это органы, уполномоченные на осуществление деятельности по реабилитации жертв политических репрессий. С 1991 года только Генпрокуратурой было реабилитировано более 800 тысяч незаконно осужденных, а по линии МВД – около трех миллионов человек. Значительная часть этих лиц, по инициативе самой прокуратуры, в порядке пересмотра решений по уголовным делам этих лет. Работа эта продолжается и по сей день, вместе с этим, за последние два года, не было ни одного обращения Международного Мемориала в МВД или Генпрокуратуру по вопросу признаний лиц жертвами политических репрессий.

Почему сейчас мы, потомки победителей, вынуждены наблюдать безнаказанность в реабилитации изменников Родины и нацистских пособников? Почему вместо гордости за страну, победившую в страшной войне и освободившей мир от фашизма, нам предлагают стыдиться и каяться в своем, как оказалось, беспросветном прошлом? Наверно, потому что за это кто-то платит. И это подлинная причина того явственного неприятия, с которым открещивается Мемориал от статуса иностранного агента. Это истинная причина того, что организация, претендующая на почетную роль совести нации, на самом деле не хочет в каждой публикации напоминать о том, кем эта совесть проплачена. И если принимать во внимание эти мотивы, у государства есть все основания утверждать, что неоднократное, регулярное игнорирование требований закона об указании на статус иностранного агента, является грубым нарушением закона.

Представитель прокуратуры:

Ваша честь, хочется добавить, что в ходе настоящего судебного процесса мы установили, что Мемориал осуществляет свою деятельность с грубыми, неоднократными нарушениями Конституции РФ и требований действующего законодательства, что является безусловным основанием для удовлетворения заявленных прокуратурой требований. Доводы о несоразмерности реагирования на допущенные нарушения, отсутствии оснований для ликвидации не нашли своего подтверждения. Исследовав материалы дела и другие доказательства, мы приходим к выводу, что Мемориал при осуществлении так называемой историко-просветительской деятельности грубо игнорирует нормы действующего законодательства, трактует его в свою пользу.

Созданная по российским законам, в соответствии с федеральным законом о некоммерческих организациях, общественная организация Мемориал пытается преподнести себя в качестве международной, тем самым подчеркнуть свой особенный статус. В своем же уставе Мемориал возлагает на себя обязанности соблюдать законодательство РФ, но почему-то игнорирует данное положение. Мы увидели информационные материалы, которые публикует организация, где отсутствует необходимая, предусмотренная действующим законодательством, маркировка. Убедились в том, что каждая страница в соцсети Интернет имеет свой уникальный адрес и для того, чтобы ознакомиться с какой-то конкретной публикацией Мемориала, вовсе необязательно заходить на стартовую, промаркированную непонятным образом, страницу.

Так что же мешает Мемориалу соблюдать законодательство? Ответ очевидный, лежит на поверхности. Организация не соблюдает и не собирается соблюдать действующее законодательство, предпочитая обрушивать критику на органы государственной власти и организовывать крупномасштабные информационные кампании, направленные на дискредитацию государственных институтов. Мемориал открыто поддерживает организации, чья деятельность признана нежелательными на территории РФ, называя решения Генеральной прокуратуры безосновательными и противоречащими интересам России, углубляющими международную изоляцию и возвращающими ее тоталитарное прошлое. Мемориал утверждает, что признание ФБК и штабов Навального экстремистскими организациями лишает сотни тысяч политических активных граждан России надежды на реальный диалог с властью и саму возможность достижения политических изменений России мирным путем .Но о каком мирном диалоге может идти речь, когда практически все мероприятия, организаторами которых были представители вышеуказанных экстремистских организаций, заканчивались возбуждением уголовных дел, порчей имущества и вандализмом?

Еще большее недоумение вызывают вопросы, прозвучавшие у представителя ответчика в настоящем судебном процессе о необходимости маркирования поздравительных материалов, открыток, наклеек. Позволю себе задаться вопросом, а почему старейшая правозащитная организация и ее юристы, представители с огромным опытом судебной практики не только в российских, но и в международных судах не в состоянии разобраться с формулировками действующего законодательства и в практике его применения? Быть может потому, что под личиной незнания скрывается вовсе не незнание, а насмешка над законом и нежелание его исполнять. Иначе как можно объяснить формулировку одного из вариантов маркировки, звучащей как «мы ничьи не агенты», в то время как закон четко указывает на то, что и как необходимо маркировать. А тот факт, что руководство Мемориала считает требования закона о некоммерческих организациях «антиконституционными», о чем прямо заявляет в пояснениях в протоколе об административном правонарушении, никакого смысла обсуждать нет.

Все лежит на поверхности и доказано в настоящем судебном процессе. В судах различных инстанций при рассмотрении протоколов об административных правонарушениях не установлено оснований для признания действий организации и ее должностных лиц <нрзб> и указано на их самостоятельных характер. Также судами данное деяние не признано малозначительным, что подтверждается исследованиями экспертов. Объективных данных, свидетельствующих о принятии Мемориалом каких-либо мер к устранению нарушений и ненарушению в дальнейшем, не установлено. Напротив, продолжение противоправной деятельности свидетельствует об умышленном и грубом нарушении закона, в связи с чем его ликвидация является соразмерной допущенным нарушениям и необходимой для защиты прав и законных интересов других лиц, в том числе о доступе к достоверной информации о деятельности некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента.

Я также поддерживаю доводы, изложенные в административно-исковом заявлении Генерального прокурора Российской Федерации, и полагаю, что имеются основания для ликвидации Международной общественной организации в соответствии с положениями федеральных законов об общественных объединениях, о некоммерческих объединениях. Полагаю, что доводы административного ответчика направлены на иное толкование действующего законодательства, регулирующего спорные правоотношения, направлены на несогласие с действующим федеральным законом, часть о регулировании деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранных агентов. Поэтому прошу суд удовлетворить административно-исковое заявление.

Елена Жемкова, исполнительный директор Международного Мемориала:

Я хочу сказать, что российское государство считает важным увековечение памяти жертв политических репрессий и восстановление справедливости. Именно поэтому в 2015 году была принята государственная Концепция по увековечению памяти жертв, именно поэтому в 2017 году был открыт федеральный памятник, который открывал президент. Я хочу сказать, что российское государство ценит и уважает работу Мемориала. Председатель правления Мемориала является членом Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при президенте Российской Федерации, я являюсь членом рабочей группы по реализации государственной концепции. Это знак признания важности работы Мемориала, работы, которая длится 33 года. И конечно, в этой огромной, большой работе возможны и неудачи, и ошибки. И поэтому я хочу сказать как раз об этом, собственно, о том, о чем в своей речи упоминал господин прокурор. Мы открыты к сотрудничеству. Мы исправляем наши ошибки и продолжаем работу. И это важно, потому что в такой большой работе важно двигаться вперед.

Вот один пример. У нас есть процедура. Как только мы получаем информацию об ошибках, например в базе данных, мы блокируем эту информацию и проверяем. Вчера было заявлено об ошибке в базе данных в списке из 19 человек. Мы тут же заблокировали эту информацию и начали первые проверки. И я хочу обратить внимание только на один пример. Во вчерашнем списке упоминается Фатых Султанов. И про него пишется – я цитирую: «Фатых Султанов, 1907 года рождения, участник Русской освободительной армии, обучался в германской диверсионной школе», ну и так далее. А теперь я обращаю ваше внимание, что Фатых Султанов находится в обобщенном банке данных Министерства Обороны, который, кстати, называется «Банк данных о защитниках Отечества, погибших, умерших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны». Этот человек там находится. И хотя эта база называется «Базой данных о защитниках Отечества», это не вызывает ни у кого сомнения – и правильно, потому что этот же человек находится в Книге памяти республики Татрстан, и этот человек был реабилитирован 25 декабря 2002 года. Вот первая проверка по той, в частности, ошибке, которая была в списке 19-ти, предъявленных вчера. Повторяю, ошибки возможны, на ошибки нужно реагировать, и мы, по нашей процедуре, это делаем. И я считаю, что, исправляя ошибки, мы нашу работу улучшаем и двигаемся вперед.

И заканчивая, уважаемый суд, уважаемая судья, я хочу сказать, что работа Мемориала – это 33 года длинного, черного, тяжелого труда многих людей. Мы всегда работали и продолжаем работать для пользы людей в этой стране и для нашей страны. Я считаю, что наша работа важная, она должна быть продолжена, и я прошу в иске Генеральной прокуратуры о ликвидации Международной общественной организации «Историко-просветительское благотворительное и правозащитное общество Мемориал» отказать.

Григорий Вайпан, юрист Международного Мемориала:

Уважаемый суд, сегодняшнее дело – это первое дело в России, где единственным основанием для ликвидации общественного объединения, заявленное административным истцом, государственным органом, является нарушение законодательства о некоммерческих организациях, выполняющих, по мнению властей, функцию иностранного агента. А более конкретно – требования о маркировке материалов таких некоммерческих организаций. Это единственное заявленное административным истцом основание для ликвидации. Большая часть выпадов, которые мы слышали от уважаемых представителей административного истца только что в прениях, в частности выступление уважаемого господина Жафярова, не имеют отношения к предмету рассматриваемого сегодня административного иска. Это очень важно понимать. Все заявления о фальсификации истории, о политической неблагонадежности тех мнений и позиций, которые честно высказывает Международный Мемориал, отношения к рассматриваемому делу сегодня не имеют. Имеют отношение только формальные нарушения, по мнению административного истца, требований о маркировки материалов Международного Мемориала. 

Первый и наиболее базовый юридический тезис административного ответчика – Международного Мемориала – состоит в том, что вменяемое Мемориалу в административном иске нарушение законодательства об иностранных агентах не может являться основаниями для его ликвидации, потому что само законодательство об иностранных агентах и предусмотренные им требования, в том числе требования о маркировке, противоречат международно-правовым обязательствам Российской Федерации, а именно международным договорам Российской Федерации. Да, законодательство об иностранных агентах существует сегодня в нашей стране. Так получилось. И Международный Мемориал добросовестно его выполняет, хотя с ним и не согласен. Но выполняет. И об этом мои коллеги еще скажут в прениях. Но сейчас Верховный суд рассматривает конкретное административное дело о ликвидации общественного объединения. И при рассмотрении этого административного дела, как и при рассмотрении любого другого административного дела, нужно принимать во внимание ту иерархию нормативных правовых актов, которые применяются судом. Эта иерархия применительно к административному судопроизводству предусмотрена статьей 15 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации. И там сказано, что если при разрешении административного дела, если при разрешении конкретного дела – вот сегодня которое рассматривается, – Суд установит несоответствие подлежащего применению нормативного правового акта закону или иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, он принимает решение в соответствии с законом или иным нормативным актом, имеющим большую юридическую силу. Это часть 2 статьи 15. В части 4 статьи 15 предусмотрена норма, которая реализует положения части 4 статьи 15 российской Конституции, где сказано, что если международным договором России установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила международного договора. То есть может быть закон в России, он может быть действующим, не отмененным, и все равно при рассмотрении конкретного дела Суд может установить, что этот закон не согласуется с международным договором Российской Федерации. В таком случае он должен принять решение в соответствии с международным договором.

С 2012 года, с тех пор как был введен закон об «иностранных агентах» – сейчас мы говорим о федеральном законе о некоммерческих организациях, – 5 комитетов Организации Объединенных Наций признали этот закон не соответствующим международно-правовым обязательствам Российской Федерации. Надо понимать, что комитеты ООН, о которых мы здесь говорим – договорный комитет – это не просто административные подразделения Организации Объединенных Наций. Это органы, которые соответствующими конвенциями, ратифицированными Россией, специально уполномочены контролировать применение этих конвенций. 

Комитет по правам человека ООН, который контролирует применение международного пакта о гражданских и политических правах (на этот пакт ссылается уважаемый административный истец), в заключительных замечаниях от 28 апреля 2015 года по 7 периодическому докладу Российской Федерации установил, что российский закон об иностранных агентах противоречит, в частности, статьям 19 и 22 Международного пакта о гражданских и политических правах. Это пункт 22 заключительных замечаний Комитета. Это статьи, которые гарантируют право на свободу выражения мнений и свободу объединения – как раз те права, которые реализует Международный Мемориал. 

Комитет по правам человека ООН указал – и я цитирую: «Государству-участнику следует отменить или пересмотреть закон, требующий от некоммерческих организаций, получающих финансирование из-за рубежа, регистрироваться в качестве иностранных агентов в целях его приведения в соответствие с обязательствами государства-участника по пактам». К аналогичному выводу пришли Комитет против пыток ООН в своих заключительных замечаниях по 6-му периодическому докладу Российской Федерации от 28 августа 2018 года в пункте 28, Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин в своих заключительных замечаниях от 21 декабря 2015 года по 8-му периодическому докладу Российской Федерации, Комитет по ликвидации расовой дискриминации в своих заключительных замечаниях от 20 сентября 2017 года по 23-му и 24-му периодическим докладам Российской Федерации. Речь идет о международных договорах, которые Российская Федерация, в частности ее правопредшественник СССР, ратифицировала – причем ратифицировала очень давно, в 70-80-е годы. И, наконец, последний комитет, последний орган ООН, на который я бы хотел сослаться и особо акцентировать на этом внимание, это Комитет по правам ребенка, потому что мы слышали много раз в этом процессе, как «Мемориал» нарушает права детей. Так вот, Комитет по правам ребенка, который специально уполномочен контролировать применение конвенции о правах ребенка, на нарушение которой «Мемориалом» ссылается административный истец, в своих заключительных замечаниях от 25 февраля 2014 года по объединенному 4-му и 5-му периодическим докладам Российской Федерации пришел к выводу, что закон об иностранных агентах противоречит конвенции о правах ребенка и в пункте 19 заключительных замечаний сказал, что настоятельно призывает государство-участник отменить его закон от 2012 года, чтобы неправительственные организации, работающие в сфере прав человека и прав ребенка, могли действовать без какого-либо неправомерного давления. 

Так что здесь очень важно понимать, уважаемый суд, что в этом процессе все перевернуто с ног на голову. Мы видели, как административный истец ссылался на нарушения Международным Мемориалом и норм Международного пакта о гражданских и политических правах, и Конвенции о правах ребенка, и других международных документов. Но на самом деле все наоборот: нарушитель здесь не Международный Мемориал. Нарушитель здесь – российское государство, которое приняло закон об иностранных агентах. И это официальная оценка органов Организации Объединенных Наций, которые контролируют исполнение Россией ее международно-правовых обязательств.

Против этого очевидного факта в процессе мы слышали, по сути, только два соображения. Первое из них было сформулировано в административном иске – и об этом говорили уважаемые представители административного истца. Это наличие постановления Конституционного суда Российской Федерации, который проверял закон об иностранных агентах и не нашел противоречий Конституции. И второе соображение касается тех постановлений по делам об административных правонарушениях, которые вынесены в отношении Международного Мемориала. Довод такой: смотрите, но вас же уже признали виновными в нарушениях в России. Что касается постановления Конституционного суда от 8 апреля 2014 года № 10-П, то важно понимать, что Конституционный суд не проверял нормы о маркировке материалов некоммерческих организаций, которые и являются предметом административного иска, Конституционный суд не проверял часть 1 статьи 24 Федерального закона «О некоммерческих организациях», который устанавливает требования маркировки, Конституционный суд не проверял конституционность части 2 статьи 19.34 КоАП РФ, на основании которой Международный Мемориал привлекался к административной ответственности. Конституционный суд не рассматривал вопрос о том, что считать материалами некоммерческих организации, которые подлежат маркировке, не говорил ничего по поводу соответствия этих норм принципу правовой определенности – о том, как некоммерческой организации знать, какие материалы она должна маркировать, какая должна быть форма маркировки. Поэтому совершенно очевидно, что за спиной Конституционного суда в этом процессе не спрятаться. Решение нужно принимать именно исходя из соотношений противоречия, с одной стороны, федерального закона об иностранных агентах и, с другой стороны, международных договоров России, которым не соответствует закон об иностранных агентах. Что касается постановления по делам об административных правонарушениях, которые вынесены в отношении Международного Мемориала, то я напомню, что на сегодняшний день из всех постановлений, которые упоминаются в административном иске, из всех постановлений, которые исследовались судом в этом процессе, практически все погашены, практически по всем прошел годичный срок после уплаты административного штрафа. Осталось только одно постановление. Но здесь Пленум Верховного суда в своем постановлении от 27 декабря 2016 года № 64 в пункте 33 указывает на ограниченную преюдициальность таких актов. Само по себе привлечение к административной ответственности имеет преюдициальное значение только по вопросам, имели ли место определенные действия и совершены ли они данным лицом. Все, что доказывают эти постановления, это то, что «Мемориал» публиковал те материалы, которые публиковал, и маркировал их или не маркировал так, как он их маркировал или не маркировал. Сами по себе эти постановления не могут служить основанием для ликвидации. Вопрос о наличии оснований для ликвидации, о правомерности ликвидации все равно решается в этом процессе, и он решается заново. 

Таким образом, законодательство об иностранных агентах противоречит международным договорам Российской Федерации. Это не правовой закон. Он не правовой именно в том смысле, который предусмотрен статьей 15 Кодекса административного судопроизводства. Это закон, который противоречит нормативному акту, имеющему большую юридическую силу в правовой системе Российской Федерации, согласно Конституции Российской Федерации, на которую ссылается уважаемый административный истец. Нет никаких сомнений, что в обозримой перспективе этот закон будет отменен. Но решение по административному делу нужно принимать сегодня. И единственно законное и самое простое решение по этому делу – отказать Генеральному прокурору Российской Федерации в административном иске в связи с тем, что заявленные им основания для ликвидации Международного Мемориала противоречат применимым международным договорам Российской Федерации. 

Михаил Бирюков, адвокат Международного Мемориала:

Из иска Генеральной прокуратуры мы узнали, что Генеральная прокуратура хочет ликвидировать Международный Мемориал. Из выступлений представителей Генеральной прокуратуры мы узнали наконец, почему Генеральная прокуратура хочет ликвидировать Международный Мемориал. Как справедливо указывают мои коллеги, доводы, которые приводят представители Генеральной прокуратуры, лежат вне правовой плоскости, вне предмета иска, и вряд ли на них стоит останавливаться в прениях всерьез. Тем более, я хотел бы вернуть Генеральную прокуратуру на почву не домыслов и политических заявлений, а на почву закона, руководствоваться которым следует при принятии решения по иску Генеральной прокуратуры. 

Что нам говорит закон о Международном Мемориале. Мы услышали сейчас в прениях от представителя Генеральной прокуратуры, что «Мемориал» пытается представить себя международной организацией. На прошлом заседании представитель Генеральной прокуратуры говорила о том, что Международный Мемориал не может считаться международной организацией, так как создан не на основании международного договора. Представитель Минюста на стороне истца ссылался на то, что Международный Мемориал не является международной организацией на основании того, что в 2016 году Замоскворецкий суд не признал Международный Мемориал международной организацией. Между тем, как я уже отмечал, это решение Замоскворецкого суда было изменено Московским городским судом в апелляционном определении от 14 августа 2017 года, где международный статус «Мемориала» был подвергнут сомнению, да, но совсем по другим основаниям – тем основаниям, что не была доказана деятельность международных подразделений «Мемориала» на тот момент. Однако международный статус «Мемориала» не вызывал и не вызывает сомнения у Минюста. Иначе бы статус международной организации не был бы зафиксирован в реестре некоммерческих организаций. В реестре некоммерческих организаций, подлежащих федеральному надзору, порядка двухсот тысяч некоммерческих организаций. Из них около двухсот организаций международных. И, естественно, международные организации и фонды находятся под пристальным вниманием Министерства юстиции, и статус международной организации не присваивается просто так, и всегда можно найти основания для лишения этого статуса. Между тем, вопрос о статусе Международного Мемориала как международной общественной организации ни разу не поднимался Минюстом в правовом поле и не подвергался сомнению, не оспаривался представителями Минюста. 

Между тем, статус международной организации подразумевает совершенно особый порядок ее ликвидации и, в частности, по основаниям, которые заявлены в иске Генеральной прокуратуры. Я напомню, что на сегодняшний день в суде, как я полагаю, по Международному Мемориалу установлено, что он имеет следующие действующие структурные подразделения во Франции (Ассоциация Мемориал Франция) и в Чехии (Мемориал Чешская республика). Они являются действующими. Они представляют отчетность в полном объеме и выполняют функции подразделений «Мемориала». 

Напомню, что, согласно позиции Конституционного суда, выраженной в постановлении от 8 апреля 2014 года № 10-П, к некоммерческим организациям, выполняющим функции иностранного агента, не могут быть отнесены международные и иностранные организации. Следовательно, Международный Мемориал, являясь международной общественной организацией, имеющей два структурных подразделения за рубежом, не должен был быть внесен в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента. Положение части 2 статьи 64 КоАП, которая говорит об обстоятельствах, вступивших в законную силу актах о ранее рассмотренном по гражданскому или административному делу … – здесь я имею в виду апелляционное определение Мосгорсуда, которое я цитировал, – не препятствует рассмотрению Верховным судом статуса Международного Мемориала как международного общественного объединения по существу, поскольку в 2017 году Мосгорсуд лишь установил, что «Мемориал Чешская республика» не может рассматриваться на тот момент как филиал Международного Мемориала. 

Таким образом, статус международной организации – мы полагаем, и это подтверждено документами – присвоен Международному Мемориалу корректно, поскольку организация имеет два структурных подразделения. И в свете позиции Конституционного суда организация не должна быть отнесена к некоммерческим организациям, выполняющим функции иностранного агента. Соответственно, мы полагаем, что в качестве оснований для ликвидации Международного Мемориала не могут выступать нарушения положений закона о некоммерческих организациях, которые касаются обязанностей некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента, в том числе нарушения требования маркировки. 

Прискорбно, что мы не услышали от Генеральной прокуратуры нормативного, правового обоснования своей позиции, по которой они подвергают сомнению международный статус общественной организации Международный Мемориал. И в этих условиях я полагаю, что единственным возможным решением будет решение, основанное на законе, а основанным на законе будет только решение об отказе в иске Генеральной прокуратуре о ликвидации Международного Мемориала. 

Татьяна Глушкова, юрист Международного Мемориала:

Уважаемый суд, мои коллеги убедительно рассказали, во-первых, о том, почему сам по себе закон, табуирующий деятельность некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента, который я для краткости буду называть закон об иностранных агентах, противоречит международным обязательствам Российской Федерации, во-вторых, о том, почему Международный Мемориал не должен находиться в реестре иностранных агентов. Я, в свою очередь, расскажу о том, что, несмотря на оба этих обстоятельства, Международный Мемориал выполняет этот закон, а также отвечу на вопрос представителей административного истца, как же так получилось, что мы, представители Международного Мемориала, юристы с опытом ведения дел в национальных судах, в международных судах, не можем понять, как трактовать этот закон.

Международный Мемориал находится в реестре иностранных агентов с 2016 года. Все это время он сдает всю предусмотренную законом отчетность, четырежды в год, ежегодно проходит аудит, сдает это заключение… аудиторское заключение в Министерство юстиции; а также маркирует издаваемые и (или) распространяемые им материалы указанием на то, что он занесен в реестр иностранных агентов.

Мемориал администрирует 35 сайтов, имеет 21 аккаунт в социальных сетях, и скриншоты этих аккаунтов приобщены к материалам дела. С 2016 года Мемориал издал 17 книг, которые обозревались в судебном процессе, которые также промаркированы. В конце концов, в материалах дела находится визитка исполнительного директора Международного Мемориала Елены Борисовны Жемковой, на которой маркировка занимает целую сторону визитки, то есть половину этой визитки. Мы маркируем документы, которые поступают в суд и передавались участникам процесса.

Все это наглядным образом доказывает, что Мемориал предпринимает массу усилий для исполнения этого закона. И его исполняет. Но в 2019 году в отношении Международного Мемориала действительно был возбужден ряд дел об административных правонарушениях, которые касались немаркировки. И… почему так получилось? Потому что трактовка закона государственными органами меняется с течением времени. Именно поэтому мы, представители Международного Мемориала, не можем понять, как его трактовать.

До 2019 года ни к одной некоммерческой организации не предъявлялось требование маркировки социальных сетей. Более того, в 2016 году другая организация, правозащитный центр «Мемориал», проверялась Министерством юстиции Российской Федерации. На тот момент она также не маркировала свои социальные сети. Тем не менее, в акте проверки Министерства юстиции, который приобщен к материалам дела и исследовался в судебном заседании, указано, что материалы, издаваемые и распространяемые правозащитным центром «Мемориал», имеют маркировку о том, что организация находится в реестре иностранных агентов.

Из этого Международный Мемориал заключил, что, соответственно, маркировки официального сайта достаточно. И с 2016 по 2019 год этого было достаточно. Но в 2019 году Роскомнадзор решил, что маркироваться должны также социальные сети и блоги, составил целый ряд протоколов об административных правонарушениях на Международный Мемориал. Международный Мемориал исполнил новую трактовку закона и промаркировал свои социальные сети. Но уже в судебном заседании в процессе по делу о ликвидации Международного Мемориала представитель Генеральной прокуратуры, уже другого ведомства, не Роскомнадзора, представитель Генеральной прокуратуры утверждает, что на самом деле маркироваться должен был каждый пост в социальных сетях, и то, что Международный Мемориал этого не делал, представляет собой нарушение закона.

Возможна ли в правовом государстве такая ситуация, когда один и тот же закон в 2016 году трактуется одним образом, в 2019 – другим, в 2021 году – третьим? Представляется, что нет. И представляется, что задачей государственных органов различных является согласованное и единообразное толкование одного и того же закона.

Другой пример. В 2020 году муниципальный депутат Красносельского округа Котеночкина направила в Роскомнадзор запрос с просьбой разъяснить, как именно некоммерческие организации, находящаеся в реестре иностранных агентов, должны маркировать свои публикации. Она получила из Роскомнадзора ответ о том, что требования к форме и порядку размещения соответствующего указания в действующем законодательстве Российской Федерации не содержится. 22 декабря 2021 в газете «Коммерсантъ» появляется статья, в которой указано, что представители Роскомнадзора впервые с момента принятия закона о некоммерческих организациях – иностранных агентах разъяснили, какой должна быть маркировка, каким должен быть ее текст. Отмечу, это не подзаконный нормативный правовой акт, это не даже какое-то официальное разъяснение, это – комментарий газете. С тем же успехом это могла бы газета, ну не знаю, «Вестник скотовода», например. Можно ли считать нормальной ситуацию, когда в 2020 году это ведомство говорит, что требования к форме, порядку размещения указания не установлено, а в 2021-м говорит, что они установлены? Это ситуация, которой в принципе не должно существовать и которая не должна приводить к привлечению организации к ответственности и тем более к привлечению ее к высшей мере наказания, а именно к ликвидации.

Ну и завершу я свою речь третьим тезисом. Представители административного истца сказали очень много вещей, которые не относятся к предмету административного иска. Но когда в ходе непосредственно судебного заседания, в ходе представления позиции мы задавали им вопрос о том, какой вред нанесло охраняемым законом общественным отношениям нанесли те нарушения, которые положены в основу административного иска, представители Генеральной прокуратуры не смогли это прокомментировать по той простой причине, что никакого реального вреда или угрозы реального вреда охраняемым законом общественным отношениям отсутствие маркировки формально попросту не наносит.

Ну и в дополнение к тому, что уже сказано, можно сказать, что, во-первых, средства массовой информации при любом упоминании Международного Мемориала упоминают, что он внесен в реестр иностранных агентов, а уж после этого судебного процесса, мне кажется, весь мир знает об этом. И никаких доказательств того, что какое-либо лицо не получило из-за отсутствия маркировки соответствующей информации и как-то пострадало, представителями административного истца представлено не было. И сама по себе ситуация, когда из-за формальных нарушений, которые не нанесли никакого вреда и которые основаны на законе, противоречащем международным обязательствам Российской Федерации, когда организация находится и не должна находиться в этом реестре и когда, в конце концов, несмотря на все это, организация сделала все возможное, чтобы исполнить этот закон, организации все равно подается административный иск о ликвидации, это ситуация противоречит и закону, и здравому смыслу. Поэтому мы просим отказать в требованиях Генеральной прокуратуры. Спасибо. 

Мария Эйсмонт, адвокат Международного Мемориала:

Уважаемый суд, уважаемые участники процесса. До сегодняшнего дня случайному зрителю, поверхностно знакомому с предметом и наблюдавшему наш процесс со стороны, могло бы показаться, что здесь обсуждаются правила маркировки сообщений Международного Мемориала на сайте и в социальных сетях, правильные формулировки, надлежащий шрифт и место пометок о включении в реестр иностранных агентов, число протоколов, постановлений, решений о привлечении к административной ответственности, а вовсе не возможная, к сожалению, очень вероятная ликвидация старейшей крупнейшей правозащитной организации в России, которая десятилетиями боролась за память о репрессиях и за неповторение репрессий в будущем и в итоге сама попала под каток этих репрессий. 

До сегодняшнего дня, потому что сегодня уважаемый прокурор Жафяров объяснил, что речь на самом деле идет о каких-то других претензиях к Международному Мемориалу, которые удивительным образом не вошли в исковое заявление и не были предметом рассмотрения все время судебного следствия. Важность настоящего процесса для российского общества и его будущего огромна, и это не преувеличение, это не громкие слова. Согласно декабрьскому опросу Левада-центра, не знаю, обязана ли я упоминать, что Левада-центр, как и многие другие живые, профессиональные и нужные людям в России организации, тоже внесен в реестр иностранных агентов, но на всякий случай упомяну, как и все живое и настоящее. Треть россиян – треть! – знакомы с деятельностью Мемориала. Из этой трети почти 60% относятся к организации положительно. А отрицательно – меньше 20%. Также среди осведомленных о работе Мемориала россиян, опрошенных Левада-центром – иностранным агентом, – преобладает мнение, что требование о ликвидации Мемориала – это политический процесс, направленный на подавление деятельности независимых от власти общественных организаций. Таково мнение представителей общественности, от лица которой, к сожалению, без согласования с ней был подан административный иск.

Недопустимо сужать процесс судебно-предметного разбирательства до количества административных протоколов об отсутствии маркировки «иностранный агент» на сайте проектов и в соцсетях и судебных решений, вынесенных по этим протоколам, поскольку никакое число формальных, легко устранимых и устраненных, не имеющих последствий нарушений плохо прописанного закона не может быть достаточно даже для возникновения вопроса о возможности ликвидации Международного Мемориала. Еще более недопустимо неожиданно и без каких-либо представленных доказательств обвинять Международный Мемориал в реабилитации нацизма и поддержке экстремизма на стадии прений. Генеральная прокуратура в своем устном заявлении утверждает, что Мемориал демонстрирует устойчивое пренебрежение законом, не обеспечивает публичности в своей деятельности, препятствует должному общественному контролю за ней, чем грубо нарушает права граждан, в том числе право на достоверную информацию о ее деятельности. А также нарушает право неопределенного круга лиц на свободу получения информации, а также распространяет информацию, негативно влияющую на нравственное и духовное развитие детей. Я хочу отметить, что мы живем в страшное время потери смыслов многих слов от их многократного и некорректного использования и вползаем в антиутопию Оруэлла в наши дни. Международный Мемориал, который десятилетия борется за открытие архивов, за публикацию имен репрессированных, оказывается, не обеспечивает публичности своей деятельности и нарушает права неопределенного круга лиц на получение информации. Международный Мемориал, собирающий по крупицам информацию о преступлениях против детей, детей врагов народа, детей-беспризорников, депортированных вместе с целыми народами детей этих депортированных народов, оказывается, негативно влияет на нравственное и духовное развитие детей. «Война – это мир, свобода – это рабство, незнание – сила». Вопрос соразмерности в данном вопросе ключевой. Так, один из вмененных Мемориалу эпизодов в иске... это немаркировка сайта base.memo.ru. Это сайт, на котором находится тот самый список репрессированных советских граждан. Миллионы, три миллиона людей, и каждый может взять оттуда имя своего родственника, близкой фамилии, своего соседа, любого человека, просто узнать о его судьбе. Я не знаю, были ли вы, уважаемый суд, когда-либо на акции «Возвращение имен». Это очень эмоционально насыщенная, очень важная акция, которую делает Мемориал много-много лет подряд. К сожалению, сейчас из-за ковида она вышла в онлайн, но когда она была в офлайне, то это огромная очередь из людей, и последние годы все больше молодых людей, о которых так заботится уважаемый административный истец, которые становятся и ждут – это двадцать девятое октября, это очень-очень длинная очередь, и, как правило, очень холодно, – которые ждут часами, чтобы зачитать одно, два, три имени людей, которые были репрессированы, вычеркнуты из жизни, из истории страны, из истории своей семьи. Их расстреливали тайно – Мемориал делает память о них публичной. И поэтому да, абсурдно и по-оруэлловски обвинять Мемориал в том, что он мешает людям получать доступ к информации. Он помогает людям получать доступ к информации об истории своей страны.

Если говорить о списках сегодня, мы услышали не входящее в предмет, собственно, административного иска заявление уважаемого прокурора о том, что в этой базе есть ошибки, и со ссылкой на несколько имен. Так вот, историк Арон Шнеер, с которого началось это… эти обвинения, которые почему-то, не имея отношения к исковому заявлению, сегодня были оглашены на этом судебном заседании, написал в своем фейсбуке: «Хватит глумиться, Мемориал никогда не занимался и не занимается реабилитацией нацистских пособников. Приведенные мной объективные факты не повод для закрытия организации. Хватит искажать смысл сказанного мной. Мемориал никогда не занимался реабилитацией нацистов». И, кстати, возвращаясь к прозвучавшим здесь в прениях словам уважаемого прокурора Жафярова о том, что Мемориал якобы потворствует лживому образу Советского Союза как террористического государства. В следующей фразе, уважаемый суд, обращаюсь к вам: уважаемый прокурор сказал, что Генпрокуратура реабилитировала более восьмисот тысяч человек. А что с ними произошло, уважаемый суд, с этими восемьюстами тысячами человек? Что с ними произошло, почему их прокуратура была вынуждена – и спасибо ей за это, конечно – реабилитировать? Как сложилась их судьба? Кем они были убиты? От имени кого, какого государства они погибли? Был ли в нашей стране Большой Террор?

Он был, и Мемориал помогает рассказывать об этом. На одной чаше весов протокол Роскомнадзора от 23 сентября 2019 года по поводу немаркировки проекта «Это прямо здесь» topos.memo.ru в инстаграме. Мы, уважаемый суд, здесь, в вашем присутствии смотрели и изучали очень долго, где стоит плашка, правильно ли она стоит, достаточно ли она стоит на одной странице или ее надо было поставить на другие страницы, вот этот проект, тоже очень важный проект Мемориала, который называется «Это прямо здесь», – это карта мест, где проходили расстрелы, где принимались решения, где содержались те самые несчастные беспризорные дети в огромных количествах, чьи родители были признаны врагами народа. Если ткнуть в карту, например, на том месте, где мы находимся сейчас, здесь, то она нам выдаст, что раньше здесь был Московский областной суд до 1949 года, и это было одно из мест, где принимались решения, в том числе о расстрелах. Если зайти на этот проект, то можно найти письма от родственников приговоренных к расстрелу. Например, от Соколова Володи. Он пишет: «Прошу рассмотреть дело Мосгорсуда под председательством тов. Смирнова о процессе „Мосзаготзерно". В качестве подсудимого находится мой отец, Соколов Митрофан Тимофеевич, которого приговорили к расстрелу. Приговор будет приведен в исполнение 27/IX-37 г. в 9 час. вечера. Мать у меня больная лежит без памяти, брат старший в военно летной школе в гор. Энгельсе. Младший учится в 4-м классе. Я не знаю, что мне делать, помогите мне».

Вот какая информация больше способствует духовному и нравственному развитию граждан, в том числе и детей: информация о том, как недопустимо поступать с детьми, на примере собственной страны или немаркировка, или недостаточная маркировка сайта, или история Володи Соколова с больной мамой и о том, которого обязательно расстреляют, мы теперь это знаем, но он тогда надеялся. При этом разговоры о намерении Мемориала скрыть источники финансирования своих проектов не более чем лукавство. Очевидно, что целью Мемориала никогда не было засекречивание иностранного финансирования. Достаточно посмотреть, например, на сайт проекта 1968.memo.ru – о нем протоколы Роскомнадзора от 5 ноября 2019 года и решение Тверского районного суда от 20 декабря 2019 года – где еще задолго до появления упоминания о внесении Министерством юстиции в реестр иностранных агентов стоят огромные баннеры спонсоров проекта – огромные, на треть страницы – посольства Канады и Фонда Генриха Бёлля. Не увидеть их невозможно. Мемориал никогда не пытался скрыть, что часть проектов финансируется зарубежными фондами.

В административном иске генпрокурор говорит, что, требуя ликвидации Мемориала, защищает детей от информации, влияющей на их духовное и нравственное развитие, но от какой – не уточнил. Если говорить о детях, то в проектах Мемориала есть много о детях, например есть раздел «Государственные дети» на том же сайте «Это прямо здесь». Вот воспоминания, например, Леонида Муравника на сайте, который, скриншот которого, мы здесь изучали, он находится в материалах дела. «Когда я приходил к тете Оле на ночь, она своему мужу Косте говорила: Нет, от этого гостя надо избавляться, не дай бог узнает <нрзб> наших мальчиков. И говорила мне утром: „Леня, завтракай, иди к бабушке», я шел к бабушке, но бабушка была недовольна. „Бабушка, в чем дело?" „Потому что на тебе печать." „Какая печать?" „Когда твой дядя узнает, что ты приехал, будет ругаться" В свои восемь лет я уже понимал, что для всех опасен. Я уходил из дома и шатался по улицам. В конце концов я украл на улице с лотка горсть конфет и меня арестовали». Мемориал работает и с современными детьми. Этот проект упоминался в том числе в речи уважаемого прокурора Жафярова. Это уроки истории, где дети по всей России пишут школьные сочинения об истории своей страны, в том числе о своих родственниках или о своих соседях или о истории своего села. В этом проекте очень много людей из провинции. И конкурс школьных сочинений «Человек в истории. Россия – XX век». На его сайте, кстати, огромные баннеры, тоже на три страницы размещены логотипы спонсоров, одного российского, фонд Прохорова, и трех зарубежных. Читающему о проекте невозможно их не видеть. Никакой информации ни от каких детей никогда Международный Мемориал не скрывал. Вот кусок из сочинения Антона Протасова, одиннадцатый класс, город Барнаул, про бабушку, которая получила 15 лет лагерей за то, что угостила голодных детей чужим хлебом: «Я считаю, что моя прабабушка, не причинившая никакого вреда стране, была жестоко репрессирована и отправлена на Колыму. Мне стали известны лишь некоторые моменты ее жизни. Но и от них мне, если честно, не по себе. Практически всю оставшуюся жизнь Анна Васильевна держала в тайне ужасные события, которые произошли с ней в молодости. Когда на одной научно-практической конференции я рассказал о судьбе моей прабабушки, то член жюри сказал, что Анна Васильевна уголовница, которая сама виновата, что оказалась в исправительно-трудовом лагере. Но разве можно называть юную девушку уголовницей только за то, что она накормила голодных детей? Разве она заслужила за это 15 лет лагерей? Я думаю, что нет».

Генеральный прокурор, подавший иск о ликвидации Международного Мемориала, действительно действует от имени граждан? Говоря об их правах и свободах, но в действительности лишая прав и свобод на свободное получение информации. Действуя от имени, но вопреки их интересам. В письме инициативной группы граждан в Верховный Совет СССР с просьбой разрешить создание Мемориала так объясняли его нужность: «Сооружение такого Мемориала – действие небывалое в нашей истории. Вырастет зрелость общественного сознания, явится значительным вкладом в достижение ненасильственного мира и сделает честь нашему времени». Ликвидация Мемориала, напротив, отбросит страну назад, увеличит риск тотальных репрессий и станет позорным символом нашего времени. Нельзя уничтожить организацию, которая делает за государство, отстранившееся от покаяния, его работу по восстановлению исторической справедливости. Нельзя ликвидировать Мемориал, пока не прочитаны все имена репрессированных. Исковое заявление основано неясно, плохо написано в законе, не соответствует номинально преследуемым целям – защиты этих самых прав граждан – и не является необходимым демократическому обществу. А Мемориал, напротив, является организацией, необходимой в демократическом обществе. Как сказал наш выдающийся современник, лауреат Нобелевской премии мира Дмитрий Муратов: «Мемориал – не враг народа, Мемориал – друг народа» В иске генерального прокурора я прошу отказать.

Генри Резник, адвокат Международного Мемориала:

Ваша честь, мои молодые товарищи по защите Мемориала доказательно и убедительно обосновали незаконность притязаний Генеральной прокуратуры на ликвидацию международного общества. Свои задачи я вижу в том, чтобы расставить некоторые акценты, которые, возможно, поспособствуют суду вынести законное и обоснованное решение по делу. Когда мои коллеги говорят о несоответствии закону искового заявления, они правы. Но я полагаю такую характеристику этого обращения в Верховный суд Генеральной прокуратуры недостаточным. Я полагаю, что это исковое заявление подпадает полностью под формулировку, содержащуюся в части 7 статьи 45 Кодекса административного судопроизводства. Как характеристика звучала в устах моего коллеги в судебном разбирательстве, это недобросовестное заявление неосновательного иска. И вот тогда, когда я сталкиваюсь с такого рода исковыми заявлениями, которые направляются в суд высокопоставленными представителями власти, облеченными большими полномочиями, когда они исходят от органов весьма влиятельных, которые входят в систему государственной власти страны, не скрою, я оказываюсь, попадаю во власть какого-то гадкого чувства. Ты думаешь: но они же знают, что они обращаются в суд с незаконными требованиями, и понимают, что ты это понимаешь. Ну, конечно, профессионализм и жизненный опыт безусловно способствуют тому, что ты это чувство прогоняешь, но оно постоянно подпитывается, как только ты обращаешься к тексту искового заявления, потому что есть одна закономерность: когда высокопоставленный сановник, когда глава какого-то мощного ведомства принимает незаконное решение, он облегченно вздыхает и освобождает себя вообще от необходимости хоть как-то правдоподобно обосновать незаконное требование. А почему? Да потому что его расчет совершенно на другое. Это чувство гадкое, которое преодолеваешь, оно же основывается на том, что такого рода политически мотивированные дела, увы, заканчиваются принятием неправосудных решений, потому что основываются не на соображениях закона, которые проигнорированы в данном случае в этом иске федерального прокурора. И вот тогда, вот эта россыпь обращений к Конституции, к международным правовым актам, правам человека, говоря словами поэта, превращается в набор высоких слов, дешевых как подметки.

Что мы читаем здесь, о чем упоминалось… Оказывается, ликвидировать Общество надо для того, чтобы предотвратить негативное влияние на духовное и нравственное формирование детей. Ну есть какие-то хотя бы, ну какие-то хиленькие доказательства вот этого обвинения? Конечно, нет. Можно написать, что общественная организация нарушает международные конвенции, хотя она вообще не может их по определению нарушить. Можно написать, что непрекращающаяся противоправная деятельность имеет место, тогда как последняя претензия по поводу единственного нарушения – маркировки – уже была год назад. Я привлекаю внимание к одному пассажу из этого искового заявления. Здесь написано, что ликвидация «Мемориала» как юридического лица «направлена на защиту прав и интересов других лиц». Мне интересно, какие лица вставали перед глазами генерального прокурора, когда он подписывал это исковое заявление. Ну это определенно не лица тех людей, которые без малого пятнадцать лет 29 октября выходят на Лубянскую площадь и зачитывают имена безвинно репрессированных. Когда в 2007 году это мероприятие только-только впервые проходило, каждый зачитывал три фамилии. Через два года пришли к выводу, что зачитывать надо каждому по две фамилии. А потом уже, сейчас, одна. Потому что если каждый будет зачитывать по три фамилии, эта очередь не рассосется за двадцать лет. Но, возможно, вполне, перед глазами генерального прокурора действительно находились другие лица. Общество наше неоднородно. Великий русский поэт Анна Андреевна Ахматова, когда открылись ворота лагерей ГУЛАГа, сказала: «а вот сейчас страна поделится на две половины – на тех, кого сажали, и тех, кто сажал». Я маленькое уточнение внесу: неравные половины. Потому что тех, кого сажали, ну, их уже не было. По той причине, что они были расстреляны, замучены в подвалах отечественной, столичной и региональных, Лубянок, превратились в лагерную пыль, они не дали потомства. А те, кто сажал, многочисленная армия вохровцев, следователей, оперативников, прокуроров – они, в массе своей, вообще ничего не претерпели. Вот у меня… не могу избавиться от ощущения, что вот в этом зале как-то смотрят друг на друга вот эти представители двух вот этих разделенных соотечественников. Почему? Речь идет о том, что, когда прокурор говорит о том, что Мемориал искажает историю, что он представляет историю страны, фактически Советского Союза, как террористического государства – это же неправда, просто-напросто абсолютно разные представления о том, как должно быть устроено государство, каким образом строятся отношения между властью и населением, они же разные в обществе.

Я беру в руки документ, это Концепция государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. Она принята была в 2015 году. И вначале предполагалось, что будет реализована до 2020 года. В 2018 году президент России своим распоряжением продлил действие концепции до 2024 года, указав, что основные мероприятия в реализации концепции должны быть проведены в 2022-23 году. Прочитаю: «Россия не может в полной мере стать правовым государством и занять ведущую роль в мировом сообществе, не увековечив память многих миллионов своих граждан, ставших жертвами политических репрессий». Возникает вопрос, действительно оторопь берет: как при существовании и реализации этой концепции… где на острие общество Мемориал, которое хранит память о невинно репрессированных... И будет большой ошибкой говорить о том, что речь идет о 37-м годе, это продолжалось все годы существования советского режима. И вот эти лица, еще не все известные, попадали под репрессии и в 20-е годы, и 30-е, и 40-е – 50-е… Масштаб репрессий уменьшился. Общество Мемориал содействует здоровью нации. Устранить сейчас вот это из истории страны – в данном случае посодействовать вот этим представлениям о том, как должно управляться государство. А представления эти, они такие: государство всегда право. И вот это понятие «патриотизма» – увы, оно отождествляется с понятием государственной власти.

Здесь говорилось о том, что закон о некоммерческих организациях несовершенен. В исковом заявлении в качестве обвинения, в качестве одного из оснований, как считает прокуратура, о запрете «Мемориала» указана негативная оценка этого закона. В 2012 году был принят закон об иностранных агентах. Его принятие сопровождалось глумливым предложением некоторых политиков к «Мемориалу» самому определить себя к числу иностранных агентов. Какой ответ может быть у имеющих чувство собственного достоинства граждан и руководителей авторитетной международной организации? «Мемориал» заявил, что мы не будем следовать вот этой вот предлагаемой вами байке о том, что, знаете, «мы вас повесим, но веревочку вы сами подносите». «Мемориал» заявил о том, что сам он не считает себя иностранным агентом, он не представляет никакие зарубежные организации и он не занимается политической деятельностью. Дальше, в 2016 году, когда «Мемориал» был внесен в список агентов, в данном случае «Мемориал» следует Конституции, проводит различие между правом на свободу мнения и необходимостью выполнения вот этого закона. С 2018 года фактически были отдельные нарушения, увы, которые были затем ликвидированы. И мне хочется услышать, если кто-то из прокуроров возьмет реплику, ссылку хотя бы на одну общественную организацию, хотя бы на одно некоммерческое... некоммерческую организацию, хоть общественное объединение, которое положительно бы оценило этот закон. По-моему, уже отрицательная оценка этого закона, она прозвучала, по-моему, со всех сторон, в том числе и от президента, и не только устами его пресс-секретаря, но и высказанная лично. У вас может возникнуть вопрос, Ваша Честь, и, может быть, мысль такая: хорошо, закон несовершенен, но вот он не отменен; здесь суд, здесь не законодательный орган. Я делаю акцент на том, что этот... это исковое заявление не соответствует букве вот этого несовершенного закона. Отклоняя это исковое заявление как не соответствующее закону, вы должны, по-моему, испытывать удовлетворение от того, что в данном случае этот закон, несовершенный закон, не будет применен. И последнее: вот именно такие, абсолютно неосновательные в юридическом отношении иски являются тестом на действительно высокие ценности, определяющие жизнь в правовом государстве, – это независимость суда и судейская совесть. Я питаю надежду, что все присутствующие в этом зале станут станут свидетелями их торжества.

Представитель Минюста:

Ну, вот, тут говорили очень много в том числе про постановление Конституционного суда, в том числе в части того, что проставление маркировки в этом постановлении … <неразборчиво> … Мне хотелось бы обратить внимание, что само внесение в реестр некоммерческих организаций, исполняющих функции иностранного агента, признано конституционным, а уже проставление соответствующих указаний на материалах, которые эти некоммерческие организации размещают и производят, является следствием внесения в этот реестр. А также в отношении международного статуса… Хотелось бы отметить, что непосредственно организация Международный Мемориал является, а в общем имеет свой международный статус … <неразборчиво> … в положении нормы статьи 47 Закона об общественных объединениях. Это российское юридическое лицо, которое создано на территории Российской Федерации, российское общественное объединение <неразборчиво> имеется хотя бы один филиал, представительство, хотя бы одно подразделение на территории иностранного государства. Также хочется отметить, что законом об общественных объединениях предусмотрено, что такие общественные объединения <неразборчиво> российским законодательством, закону об общественных объединениях в том числе, в отношении к порядку их деятельности, создания и ликвидации. Ещё хотелось бы обратить внимание на, собственно, основание для… которое указано в исковом заявлении. Эта неоднократность нарушений доказана, подтверждена многочисленными судебными актами, в постановлениях об административной ответственности. То есть неоднократность у нас прослеживается, то, что организация действует с неоднократными нарушениями законодательства, ну, на мой взгляд, не подвергается сомнению.

Кроме того, хотелось бы сказать, что административный ответчик продолжает осуществлять деятельность с нарушением закона. Конечно…. Основанием признано, но на первом судебном заседании и сегодня опять же это подтверждено, выяснилось, что у организации имеются региональные бюро, которые не внесены в Единый государственный реестр юридических лиц. На первом судебном заседании, которое состоялось 25 ноября, административному ответчику было указано на собственно необходимость исправления вот такого нарушения, но до сегодняшнего момента, собственно месяц и даже побольше прошло, в Минюст России никаких документов от организации предоставлено не было для внесения соответствующих сведений в ЕГРЮЛ для того, чтобы Минюст принял решение о (не разборчиво). Опять же повторюсь, это ни коим образом не (неразборчиво) , но вместе с тем э.. данные, в общем, обстоятельства могут свидетельствовать об осуществлении организацией деятельности, которая, ну…, нарушает всякие законы. Можно предположить, что административный ответчик, наверное, ожидает какой-то меры реагирования со стороны органов, что бы побудило его исправить эти нарушения.

И вот так же и в случае и с проставлением маркировки на своих материалах и продукции, на информации, которая размещается административным ответчиком. Хочется сказать, что Законом «о некоммерческих организациях» предусмотрена обязанность для некоммерческих организаций, которые включены в реестр НКО, выполняющих функции иностранных агентов, указывать на своих материалах сведения о том, что материалы или информация произведены и распространены некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, в законе так и сказано: распространяется на материалы некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента. А такая формулировка, которая размещается Международным Мемориалом на своих материалах, как например : «Международный Мемориал внесён Минюстом в реестр, предусмотренный пунктом 10 статьи 13.1 ФЗ об НКО» Ну вот, например, возражения экономистов … Ну как-то не дает возможности пользователям информации, ну если, конечно не представителям Минюста или органов прокуратуры, если такого рода маркировка размещена на материалах, информации, которая для определённого круга лиц распространяется, гражданам в общем сложно понять, которые не знают о существовании закона «о некоммерческих организациях», о чем вообще идет речь. С одной стороны маркировка вроде как есть, но с другой стороны она настолько не понятна, что не дает представления о, ну как бы не дает полную информацию об организации.

Также на ряде маркировок, которые были представлены на обозрение суда, на ряде материалов размещена информация о том, что решение Минюста внести Международный Мемориал в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента, обжалуется… В действительности, поскольку решение уже было обжаловано, решение уже принято в 16-м году, в 17-м году уже было апелляционное определение Мосгорсуда, которое подтвердило законность и обоснованность внесения в указанные реестры сведений о Международном Мемориале, такая информация является недостоверной. Соответственно, размещение вот подобного рода маркировок на информационных материалах, которые распространяет и производит организация, она в общем вводит в заблуждение как бы граждан, тем более, что информация направлена на неограниченный круг лиц, при том что, конечно же, некоммерческая организация, общественное объединение, должно в своей деятельности исходить из принципов добросовестности и сообщать о себе достоверную информацию. Ну, собственно, можно сделать вывод таким образом, что, к сожалению, Международный Мемориал как бы (пауза) намеренно не соблюдает действующее законодательство. При этом как бы проводит поиски пределов допустимого, то есть нарушение – будет какая-то мера реагирования или не будет, не заметят. Конечно же, Международный Мемориал имеет долгую историю, но никакие заслуги, общественная значимость и продолжительность деятельности все-таки не может оправдывать, служить оправданием нарушения действующего в Российской Федерации законодательства. МинЮст России поддерживает административное исковое заявление Генерального Прокурора и просит административное исковое заявление удовлетворить.

Представитель Роскомнадзора:

Уважаемый суд, уже не понадобится цитирование абзаца 5 пункта 1 статьи 24 Закона о некоммерческих организациях, из него буквально следует, что вся совокупность материалов, издаваемая либо распространяемая некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, в том числе через средства массовой информации и/или использование сети Интернет, подлежит сопровождению специальным указанием. Специальное указание в принципе читается из этой статьи, и оно выглядит так, что «эти материалы изданы и/или распространены некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента». Это буквальное толкование, но оно оправдано. Из этого идет вывод о том, что применительно к сети Интернет не может быть размещение данного указания лишь на главной странице сайта. Иное толкование абзаца 5 пункта 1 статьи 24 Закона о некоммерческих организациях, придаваемое административным ответчиком, а также в целом негативное отношение к данному закону, не может служить основанием для отказа в удовлетворении настоящего административно-искового заявления. Роскомнадзор полагает, что всей совокупностью доказательств, исследованных в настоящем судебном заседании, подтверждается обоснованность требований Генеральной Прокуратуры о ликвидации международной общественной организации «Мемориал», в связи с чем заявленные требования подлежат удовлетворению в полном объеме. У меня все.

Реплика представителя прокуратуры:

В прениях мы услышали, что организация изо всех сил пытается исполнять требования федерального закона о некоммерческих организациях, параллельно утверждая, что не согласна с этим требованием, – логика, конечно, потрясающая. Позволю напомнить представителям ответчика, что требования закона подлежат безусловному выполнению. В ходе настоящего судебного процесса мы убедились, что Мемориал продолжает нарушать требования закона, и убедились в этом наглядно.

Ответная реплика Марии Эйсмонт:

Уважаемый суд, буду глядеть на вас, хотя обращаться в большей степени с репликой к нашим процессуальным противникам, очень уважаемым. Значит, во-первых, по поводу того, что Мемориал неправильно пишет о том, что обжалует это в суде, а на самом деле решения судов вступили в силу. Мемориал обжалует данное внесение в реестр в Европейском суде по правам человека, согласно действующему на данный момент закону, Россия является членом Европейской конвенции, решения Европейского суда по правам человека обязательны и входят в российскую правовую систему. Поэтому это не введение в заблуждение и не ложь, а правда. Это решение сейчас обжалуется в Европейском суде по правам человека. Второе, уважаемому Роскомнадзору, продолжаю смотреть на вас, обращаясь к ним. Что же вы, уважаемые представители Роскомнадзора, депутату Котеночкиной-то не ответили, если все так понятно, как правильно нужно писать маркировку? Ведь обращался же депутат и спрашивал конкретику, каким образом правильно маркировать, в ответ Роскомнадзор сказал, что никакой конкретики пока нет, и перенаправил в Министерство юстиции. Сейчас выясняется, что конкретика была. Нехорошо. Если она есть, то должным образом она должна была бы быть доведена до общественности, если мы такие неразумные и не можем это понять из самой нормы.

Ответная реплика Татьяны Глушковой:

В судебном процессе мы услышали, уже адвокат Эйсмонт прокомментировала, двойственность позиции Роскомнадзора, который в 2020 году говорит одно, а сейчас в судебном заседании говорит другое. Хотелось бы также сказать, что во все три ведомства: Генеральную прокуратуру, Министерство юстиции, в Роскомнадзор, 1 декабря были направлены запросы адвоката Эйсмонт с просьбой, соответственно, ответить на вопрос о маркировке. До настоящего времени ответы на эти запросы не получены, но в судебном заседании оказывается, что Роскомнадзор знает ответы на эти вопросы, но почему-то не хочет их дать в письменном форме в ответ на запросы. Кроме того, в этом судебном заседании мы увидели еще одну двойственность толкования закона. В ходе предыдущего судебного заседания представитель Минюста утверждала, что подразделения Международного Мемориала, которые находятся за рубежом, не должны регистрироваться в российском ЕГРЮЛ, что это наше право – это зафиксировано на аудиозаписях. В этом судебном заседании, в прениях, представитель Минюста утверждает, что это наша обязанность, и тот факт, что они не зарегистрированы в российском ЕГРЮЛе, является нарушением закона. То есть в рамках, даже не ответа на запросы двум разным лицам, а в рамках одного судебного процесса представители одного и того же ведомства по одному и тому же вопросу транслируют разные позиции. О каком вообще правовом государстве, о каком единстве применения норм может идти речь в такой ситуации? Спасибо.